Обращение к иркутским казакам (ОЛЬХОН, станица ДЕРЖАВНАЯ)

На шестнадцатом году возрождения Иркутского казачества, собрались мы, ветераны, и спросили себя: «Отчего до сих пор видимся только по праздникам? И то немногие из нас?» 

В начале девяностых годов были мы самой многочисленной и сплоченной общественной организацией. Но уже с 1993-го года, как начали распадаться, так продолжаем растворяться в русскоязычной среде уже 16-й год.

И пришли мы к согласию, что пока занимались возрождением казачества, за насущными делами и великими целями забыли договориться и определиться: «Кто мы? Чего хотим?» До сих пор стыдимся открыто поговорить о том, «Что с нами происходит? И что нас ждет?» Но гадаем и ворчим об этом только между собой на кухонных посиделках.

В Сибири, с ее особой историей, не все казачьи традиции совпадают с Доном или Кубанью. Наши предки всех сословий были людьми скорыми на организацию обороны: расказачивались и верстались по необходимости времени. Все потомки старожилов Сибири (в их числе и Виктор Слободчиков в станице ДЕРЖАВНАЯ на байкальском Ольхоне) имеют предков казаков. Но не все унаследовали их дух.

Пример тому - начало 90-х годов, когда началось наше движение.

Правящая элита СССР ради своей корысти устроила инсценировку революционного переворота. Вместе с социализмом, построенным на русских костях, застрельщики перестройки пытались уничтожить историческую Россию и все русское. ТV закартавило, прозападная интеллигентщина заговорила на жаргоне, все национальное, в первую очередь русское, оплевывалось и клеймилось с самых высоких трибун, как наследие коммунизма. Большая часть населения «ЭРЭФИИ» 1991-1992 годов за иностранные шмутки, за жратву без очередей соглашалась на правление страной иностранцами по их национальным законам. Граница открылась для всякого сброда. Свои, русские люди, оказались самыми беззащитными и были не только брошены в отколовшихся республиках, но и закреплены там против их воли.

Крестьяне – основа русской культуры - к тому времени были уничтожены полностью. Но из русскоязычных, безнациональных масс того времени поднялось казачество, готовое воевать за традиционную Россию: русскую, бурятскую, эвенкийскую. Едва возродившееся казачество встало на защиту преданных перестроечным правительством русских людей в национальных республиках, где уже лилась кровь.

Так, в русскоязычной массе четко и ясно обозначился народ, отличный от большинства русскоязычного населения России и Советского Союза. Кто не прятался с ваучером в кармане за бронированными дверьми ради обещанной сытости, кому не все равно быть или не быть России – те и есть особый народ, казаки.

Мы, в большинстве своем, до сих пор остаемся не такими как другие, вроде бы русские россияне.

Мы возродили или стараемся возродить в себе нашу национальную, православную веру. Но, как и весь русский народ, пережив антирусский ХХ век, утратили национальную культуру, традиции и законы, по которым самоорганизовывались наши предки. Теперь, мы, может быть, отличаемся от русскоязычного российского народонаселения только глубинным подсознанием, которое и заставляет нас искать друг друга, организовываться в опасные времена.

Все мы, казаки, принявшие участие в возрождении казачества не плохо устроились в новом мире. На то мы и казаки! Не бедствуем, понимаем, что переживаем, может быть, самые сытые времена в истории России. Нет насильственных реформ, насильственного бритья бород и переодеваний в европейские обноски, как при царях Романовых. Нет массовых расстрелов, как при Ленине-Троцком-Сталине. Нас убивают поодиночке и не всегда за то, что мы поперечные казаки. К сожалению, чаще казаки гибнут по позорным причинам нашего пьяного алчного до денег века.

Чувство опасности в нас притупилось. Мы позволяем себе быть лично свободными и независимыми даже друг от друга, из-за мелочной личной неприязни к кому-то из казаков и атаманов жить особняком, лелея свои обиды.

В настоящее время мы сытно и спокойно скатываемся в категорию безнациональной, русскоязычной массы с кишечно-половыми идеалами жизни ради плотских удовольствий. Свиньи тоже чувствуют, что расплата за сытость и безопасность неизбежна. Но им трудно отказаться от удовольствия безмерно жрать и беззаботно спать. Тем они и отличаются от своих сородичей – диких кабанов.

Мы понимаем, что нас ждет, если мы, казаки, отдадимся течениям и порокам века, если станем просто жить да радоваться, как призывают россиян нынешние идеологи СМИ, но все еще надеемся выстоять в одиночку, семьями, молитвами.

Последние 15 лет показали: ни семья, сама по себе, в одиночку, ни церковь, ни богатство не могут спасти от заразы массового бескультурья, охватившей едва ли не всю планету. Господь дает нам свободный выбор - кем быть! Кого-то устраивает жизнь кишечно-полового существа, живущего ради удовольствий любой ценой – их конец известен и много раз представлен историей человечества. Туда им и дорога. 

Мы же хотим жить своим, издревле русским законом веры, крови, товарищества, своей земли, хотим жить среди единокровников, говорить на своем языке и петь свои песни. Хотим, чтобы наши внуки и правнуки жили на родовых землях, которые отобраны у дедов, среди своего, и ради своего народа. Чтобы потомки наши не мотались по миру в погоне за заработками и благополучием, а делили судьбу своего народа, своей земли, как бы суров не был их век.

Пусть лучше прекратится наш род, чем переродится во всечеловеков, в афро-кавказо-китае-русов без крови, без веры, без языка, без земли.

Инициативная группа старых казаков, перешедшая в реестровое войско, считает свой выбор правильным. Да и не было у нас выбора, кроме как разойтись до новых, откровенно опасных и переломных времен.

Иркутское реестровое казачье войско – объединение разнородное: в него входят ветераны десантники и спецназовцы, воины, служившие в горячих точках и другие социально активные общественные объединения.

Не все нам нравится в «реестре». Возможно, что нынешняя государственная опека казаков - очередная форма разрушения казачества. Среди верстанных в камуфляжах, пусть изредка, но мелькают мужики с толерантными конскими хвостами на затылках, а в среде их детей «казаки и казачки» с афрокосичками. Форма предполагает содержание: уже заводятся разговоры на реестровых сходах, о том, что неплохо бы кроме войсковых священников иметь мулл.

Поскольку все свои нынешние идеалы нынешняя беспородная бюрократия слизывает со срамных мест Запада и Америки, как некогда это делало предшествующее ей российское дворянство, можно ожидать разговоров о «цивилизованном казачестве» и «мировых стандартах». О том, что хорошо бы нам иметь в своей среде пасторов, раввинов и сатанистов, а педерасты войску только полезны.

Если мы, старые казаки, в погоне за высокими целями, как-то упустили возрождение своей национальной культуры, то в реестровом войске и того, что мы имеем, нет.

Все это так, но надо что-то делать! Проще всего смотреть со стороны на неудавшиеся попытки братьев объединиться и критиковать их или сеять безверие в свои силы. Мы же, ветераны распадающегося казачества, верим в возможность организоваться в «старую сотню или в старые сотни» внутри реестрового войска.

Мы много лет знаем друг друга. За время возрождения Иркутского казачества, все, кто прошел через него, так или иначе проявили себя: проходимцы отсеялись, потеряв надежду поживиться на движении, подлецы себя показали. Каждый из нас неформально заслужил мнение о себе среди казаков. Эту славу, или бесславье, наследовать нашим детям и внукам не по количеству наградных крестов, но по подлинным делам. Нас много, мы – сила, мы – особый народ.

Шестнадцать лет мы пытались организоваться формально и неформально, по вере, по нуждам и по предпринимательству. Не получалось, потому что оставляли на будущее, как второстепенное, национальную культуру. Без нее ничего не вышло и не выйдет. Подлинное возрождение возможно только по культуре, по крови и по противостоянию массовой антикультуре.

Уже не ради себя, а ради детей и внуков нужно вновь объединяться. Собираться хотя бы по великим праздникам с семьями и возрождаться с азов казачьей и русской культуры: как здороваться друг с другом, как обращаться между собой, как просить помощи и как за нее расплачиваться.

И если мы сможем объединиться на культурной основе, уже не важно к каким обществам мы будем принадлежать: реестровому, общественному или иному. Не важно президент, Сорос или полурусский олигарх будет финансировать войско, проталкивать своих атаманов. Если мы самодостаточный, самоорганизующийся народ, живущий своим законом, своими идеалами и целями, нас не сбить с толка и не заморочить.

Мы – не такие, как все! Это от рождения пусть знают наши потомки. Они должны видеть свой народ не только в семье, но и вокруг себя: своих стариков, юношей, мужчин, женщин и девушек. У нас другое предназначение и другой смысл в жизни. Это служение исторической России. Правители, идеологи, строй, приходят и уходят, а дело, которому мы служим, для которого послал нас Господь в этот мир, остается. Бог дал нам нашу землю, нашу кровь, наш язык – и дал все это не даром. За них дорого заплачено кровью наших предков. Мы же всей своей жизнью обязаны охранять полученный дар, чтобы в чистоте передать его потомкам.

Можно уподобляться массам, окружающей среде, можно противостоять им. Евреи, чеченцы, другие малые народы – тому пример.

Нам, русичам по крови, противостоять своим, русским, говорящим на одном языке с нами, намного сложней, чем нацменам. Но у нас есть великий многовековой опыт старообрядческого противостояния антирусским нововведениям.

У нас, как у национальных меньшинств или у старообрядцев, должен быть свой порядок, свой закон, свои традиции, своя культура, свой суд, наконец. Казак должен  и обязан помогать казаку в первую очередь, какую бы должность он не занимал, какая бы разница в социальном статусе между ними не была. Помощь чужому, когда в ней нуждается свой по крови и духу, осуждается Господом в Новом Завете.

Понятно, что никакому государству не хотелось бы иметь внутри себя народ, живущий по своим национальным законам, хотя в России таких народов много. Но, то, что прощается малым народам, осуждается в русском: ведь через казачество возможно возрождение ненавистного западникам крестьянства, а значит всего русского народа.

Но наши недоброжелатели нас потерпят, как некогда турки терпели иноверных некрасовцев, потому что смысл жизни казака – воинское служение России. Не служивший родовой казак, как и нерожавшая женщина во всякие времена и эпохи остаются ущербными не только в своем кругу.

Служить ради службы способны не многие и на них держится любая армия, со всеми карьеристами, интриганами, искателями выгод, чинов и незаслуженных наград.

Казаки нужны всегда и всем, хотя всем правителям и бюрократам нежелательны в своем упорстве.

Мы, инициаторы объединения с реестровым войском, думаем, что «старая сотня» и реестр в одинаковой степени нужны друг другу: мы им, - чтобы не выродиться в обычные охранные структуры, они нам, - чтобы пополняться лучшими и вести всю ту рутинную «бумажно-казенную» работу, которая у нас никогда не получалась.

Мы считаем, что все нынешние и прошлые попытки казаков заниматься предпринимательством, охранной, природоохранной службами, службами в МВД и МЧС – не могут быть смычлом и целью казачьего движения. Это частное дело всякого российского гражданина.

Мы видим свое предназначение в исконной пограничной службе. Кто воспитанием детей и внуков, кто песней, кто молитвой, кто пером, мы и сейчас, каждый по-своему, поодиночке, мы и сейчас нацелены на это. Видно этого слишком мало, если вокруг нас с каждым годом все меньше активных казаков.

Объединение необходимо нам, чтобы воспитывать детей и внуков наших для защиты границ России по долгу своего происхождения. Каждый по своим возможностям и способностям, мы и сейчас готовы принять прямое и косвенное участие в охране границы, где с малолетства должно воспитываться наше потомство, где дети и внуки наши будут служить срочно, резервно и пожизненно.

Только за такую службу можно требовать возврата отобранных у нас милицией дедовских шашек, наградного оружия, требовать исконного наше право иметь служебное оружие, льготы и жалованье соответственное службам. А уж мы свой долг отслужим, как предки наши.

……………..

Казачий полковник Малышев Ю.П., войсковой старшина Дущенко Н.И., войсковой старшина Шипицын В.В., подъесаул Тирских А.М., сотник Дьячков А.Н., есаул Матысик Ю.А., подъесаул Шумара В.В., есаул Михалев А.И., войсковой старшина Неделяев И.Н., подъесаул Нестеренко Н.Н., подъесаул Вологжин В.В., хорунжий Слободчиков О.В., подхорунжий Чеканов С.В., сотник Стрелков А.В., сотник Обеднин С.А., есаул Максимов В., сотник Ананьин Н.В., казак Ушаков Н.П. и др.

ОЛЬХОН, 30марта, 2011год