Pierre
Сообщений: 61
Зарегистрирован:
10 Фев 2011, 16:41 |
24 Июн 2011, 11:32
Участковый Борис Тыхеев
Сергей Кретов-Ольхонский
Ольхонские зарисовки
Мимо в синей форме новой,
Наш проходит участковый.
Лично мне не приходилось с ним сталкиваться, как с милиционером. Это был отец моего одноклассника Витьки Тыхеева или по детской кличке – Дынька.
Участковый милиционер, представитель поселковой элиты. Для жителей острова, который оторван от материка, это большой чин, тем более, что ещё не так давно с острова убрали спецкомендатуру НКВД –МГБ.
Здание Хужирской милиции находилось на окраине посёлка. Крепкий добротный дом отличался от других только решётками на окнах. В нём была прихожка и большая комната участкового с устоявшимся запахом табака, дыма от печей и казённого помещения. Столы и стулья, покрытые дермантином, да сейф, разрисованный под дуб, по моде тех лет.
Борис был крепкий мужик, широколицый, который ходил в синей форме и тёмной шинели с погонами старшего лейтенанта. Для служебной надобности был тяжёлый мотоцикл «Ирбит», которого вполне хватало для оперативной работы. Подумаешь сорок километров по острову в одну и столько же в другую сторону. Да и до райцентра сто километров не расстояние.
Вспомнил о нём недавно, разглядывая старые фотографии, которые прислал мой земляк Павел Козулин, и связанные с ним пару эпизодов из жизни.
Была, наверное, зима 1965 года. Утром мать вышла из дома и опешила, через весь двор к калитке тянется кровавый след. Во дворе стояла стайка - насыпнушка, построенная ещё моим отцом, в которой содержались козы. Более противных и проказливых тварей никогда в жизни не видел. Сколько в детстве они моей крови выпили. То бельё, висящее на верёвке, сжуют, то залезут в чужой огород или весь вечер бегаешь за ними, а в результате домой не пригонишь. Результат один – попадёт от матери.
А у одних в посёлке, уж не помню и фамилии, а только, то, что у парня лицо было обожженное. Так вот у них были крупные и безрогие козы, эти вообще сущее наказание. Упаси тебя Бог просмотреть, как они подкрадутся и подцепят тебя под зад головой. И убежать от них целая проблема.
Мать, хотя и опешила, но была не робкого десятка и бегом к стайке. Там в дворике козы сбились в кучу и испуганно блеют, чуя свежую кровь, а рядом, на земле валяется отрезанная козья голова. Мать кинулась по кровяному следу, который на снегу, несмотря, что ещё сумрачно, было хорошо видать. След привёл во двор мужского общежития, что стоит буквально в ста метрах от нашего дома и со двора отлично видно. В глубине двора общаги стояла летняя кухня, сколоченная из досок к которой след и привёл. Там же на земле валялись кишки и козья шкура, а на печи в кухне стояла кастрюля, в которой варили мясо.
Комендантом общежития работала сестра участкового Бориса Тыхеева и там же жила со своими детьми. Она, конечно же, была в курсе происшедшего, но когда мать её разбудила, сделала удивлённое лицо. Вызвали нашу доблестную милицию. Борис приехал, сделал осмотр и составил протокол, а дальше дело не пошло.
Видимо это была проделка матушкиного ухажёра Анатолия Кудряшова, известного в посёлке дебошира, без участия которого не обходилась в посёлке ни одна драка. Он стал в последнее время к нам захаживать. Придёт, посидит у порога, помолчит и уйдёт, а мать крутится по дому, как бы его не замечая. Вот видимо в отместку, по пьянке, он с друзьями и устроил козью резню. Мать из своих соображений заявление из милиции забрала, а через некоторое время они сошлись. Отчим ещё некоторое время ерепенился. Выпив с друзьями, бродил по посёлку ища на ж..пу приключений. Одет в полупальто «москвичку», брюки заправленные в «прохаря» и нож за голяшкой, за который часто хватался. Со временем мать ему «кислород» перекрыла, и он стал совсем домашним, но это было потом.
Второй случай с участием Бориса Тыхеева помню такой.
Живя возле рыбы, только ленивый ею не занимался. Всем хочется жить лучше, а рыба это ещё и колбаса, и фрукты. Да мало ли, что ещё можно купить, если рыбу продать. Вот и Борис с начальником местного клуба решили заняться реализацией. Начальник клуба был не только массовик-затейник, но ещё и известный прохиндей.
Впрочем, как начальник клуба он был на своём месте. В клубе часто были концерты агитбригад не только ольхонского района, но и Усть –Ордынского БНО и даже из города Байкальска. Проводились и свои вечера художественной самодеятельности, а на кинофильмы бывало и билетов не оставалось. В субботу вечером танцы, костюмированные баллы на Новый год. Много раз моя мать получала призы за костюм или за лучший танец.
И так о рыбе. Чего мелочиться. Загрузили они бочками с рыбой машину Газ-51 и повезли в Иркутск. Это сейчас дорога стала более приличная, а в то время узкая, вся в колдобинах. Пока проедешь 360 километров, всю душу вытрясет. Добрались они до Иркутска нормально, а когда проезжали по улице Тимирязева, в районе Центрального рынка, с ними случилась оказия.
Вы ж помните рынок тех лет. Торгового комплекса ещё нет. Вечно грязная рыночная площадь и подходы к ней, огромные лужи, особенно возле остановки трамвая, где стоял общественный туалет, источающий зимой и летом страшное зловоние.
Так вот в этом районе борт машины открылся, и бочки с рыбой полетели на землю, на некоторых от удара выскочили донышки и рыба вывалилась.
История конечно неприятная, спекуляция рыбой да ещё в крупных размерах, а здание областного УВД вот оно на соседней улице, только пройти рыночную площадь.
Возле машины сразу же стал толпиться народ. Борис испугался, выскочил из машины и в сторону. Зато завклубом был не из робкого десятка. Он стал собирать рыбу обратно в бочки и с водителем грузить на машину.
Тут и Тыхеев пришёл в себя, поправил на себе милицейскую форму и к ним. Подходит к машине и официальным голосом: «Так, кто такие, откуда? Попрошу предъявить ваши документы» и к толпе: «Граждане! Попрошу разойтись, без вас разберёмся»! Типа той сцены, что разыграл Остап Бендер в «Золотом телёнке». Солидности в Борисе хватало и дальше, как по маслу. Рыбу собрали, загрузили в бочки и уехали.
Когда Дыня рассказал нам в школе про эту поездку, мы долго смеялись над этой проделкой. И ни кому в голову не пришло осудить, мол это не хорошо. Мы сами местные и жили, да и сейчас живут так же люди на Ольхоне. Иначе не выжить.
Мне тоже пришлось попользоваться Тыхеевскими связями. После девятого класса, в начале лета 1969 года мы с одноклассниками сходили в поход в Хатху, который не обошёлся без приключений. Балуясь ружьём, Хасей решил напугать Дыню и с близкого расстояния произвёл в него выстрел патроном заряженным порохом и газетным пыжом. Несгоревший порох навсегда въелся в лицо Дыни, благо тот успел прикрыть глаза рукой.
Когда вернулись из похода, Дыня предложил мне съездить в Иркутск, прогуляться. Дома у всех стоит рыба с зимней рыбалки, так что дорога оправдается. Мы с ним на самолёт и в город, подумаешь полтора часа полёта. Смешные цены тогда были – самолёт 8 рублей, автобус 6 и пароход 4, только выбирай.
Чтобы не тратить время на езду по городу друг к другу, решили остановиться у знакомых Витькиного отца. У них большой частный дом возле площади Декабристов, центр города. Хозяйка майор милиции из Кировского УГРО, высокая, крепкотелая, миловидная женщина с командным голосом, а муж всего лишь сержант, водитель машины в милиции аэропорта, имеющий большое пристрастие к «зелёному змию».
У них была дочь Галочка, нашего возраста. Славная девчушка, без всякого выпендрёжа и хамства. За ту неделю, что мы у них жили, обошли с ней весь центр города и днём, и ночью. Бродили поздно вечером по Центральному парку, были на танцах и всё безнаказанно. Были бы одни, то от местной шпаны отгребли бы по полной программе, а так все ухари знают, кто её мать и только у Галины спросят так не в напряг, что это за фраера гуляют с ней. Ещё и сигарет дадут, если у нас кончатся. Я до сих пор помню эти душные вечера наполненные запахом цветущей сирени и акации. Накупив новых грампластинок и прибарахлившись, вернулись домой.
Закончилась школьная пора, отзвенел последний звонок и всё мы, почти, свободные люди. Началась подготовка к госэкзаменам. С утра, как только пригреет, собираемся классом, берём учебники, тетради и на Байкал. Вода в июне в Байкале ещё холодная, вот только лёд ушёл, но песок днём хорошо прогревает и нежится на солнце одно удовольствие. Повалялись на песке, поиграли в волейбол, глядишь и день к вечеру.
Танцы в клубе в субботу, а среди недели молодёжь устраивала «полянки» где - нибудь среди посёлка. Собирались и танцевали под баян или аккордеон.
Постоянными музыкантами был кто – нибудь из семьи Молчановых. Большая семья из четырёх парней и одной девчонки, которые были от разных отцов, ютились в домике примерно 5х5 метров, с печкой посредине и без перегородок, поразительно уживались. В то время старший Анатолий уже отслужил армию и жил в Хаготе. А они жили: мать, бабушка, Сергей, Геннадий, Надя и Валера.
Поразительно то, что едва начав сидеть, мальчишки начинали играть на гармони, баяне, аккордеоне всё по возрастающей. То есть, то что могли удержать в руках и достать пальцами клавиши. Вот такие были самородки в этой нищей семье, задолго до братьев Заволокиных.
У кого из братьев было настроение, тот и играл, или по очереди. Играли все современные песни и музыку для танцев. Раз уж их вспомнил, то расскажу и о их дальнейшей жизни, всё таки я с ними дружил в детстве. Геннадий женился на многодетной вдове из Черноруда. В ссоре с женой откусил ей палец и был осуждён. В тюрьме или был убит, или покончил с собой.
Младший, Валерий, покончил с собой. Сергей ехал на мотоцикле и, не справившись с управлением, опрокинулся. Доехал до дома, лёг спать и не проснулся. Бабушка прожила 92 года, а мать может и сейчас живая, не знаю.
Танцам на улице могла помешать только непогода. Собирались и возле клуба на танцплощадке, но там было как-то не уютно. Там и безобразничали. Мода была тех лет: короткие юбки у девчат и широкие, расклешённые брюки у парней. Так вот, кто-нибудь из парней насыпал на площадку красный или чёрный молотый перец, а танцуя брюками «клёш», поднимали его на воздух. А оседал он, естественно на вспотевших ногах девчонок и повыше. Девчонки, не понимая, мялись с ноги на ногу и почёсывались во время танца, а парни посмеивались, наблюдая со стороны.
Вот так и проходила подготовка к экзаменам.
К выпускному балу естественно готовились заранее, шили платья, костюмы, брюки.
Когда было всё готово, решили одежду обновить и сходить в ней на танцы. На выпускной приехали из Иркутска Ольга Стецюк и Роза Византийская (Рыкова). Они после восьмого класса, окончили торговое училище и работали в городе.
На пляже мы всё обговорили, а Дынька ,Витя Тыхеев, предлагает мне, Нине Кичигиной (Хасановой) и Ольге Стецюк покататься на мотоцикле. Кто бы против, а мы, никогда. У Дыньки, видимо, не было дома отца, поскольку он его не баловал ездой на милицейском мотоцикле.
Перед вечерним сеансом в клубе, Дынька заехал за мной, потом за Олей Стецюк и в Рыбацкий переулок за Ниной. Ольга села на заднее сиденье, ну вы помните те старые сидушки из резины по форме попы, Нина в коляску, а я на крыло коляски. Проехали по Хужиру, и поскольку времени было достаточно, поехали на святыню Азии – Шаманку.
Приехали, спустились к скале, постояли на берегу Байкала и собрались обратно, пора было в кино.
Сели на мотоцикл и вместо того, чтобы возвращаться тем же путём, как приехали, Дынька направляет мотоцикл в котлован, тот, что остался от раскопок археологов под руководством академика Окладникова. Это сейчас он почти сравнялся с поверхностью, а тогда у него были стенки сантиметров по 30-40 высотой и только один заезд – выезд. Вот в него Дынька и заехал, а выезжать стал на прямую стенку.
Я забыл сказать, что у заднего сидения была оборвана ручка, за которую нужно держаться, а вместо неё торчали обрывки стального троса, из чего она была сделана.
Мотоцикл «Ирбит» ударившись, о стенку, подлетает к верху и перескакивает бруствер, «бардачок» на бензобаке открывается и из него со звоном вылетают ключи. Мы все по инерции двигаемся вперёд, потом назад и снова вперёд, потому, что мотоцикл заглох и встал на краю обрыва к Байкалу. Все, слава Богу, удержались и не упали на землю. Я только заметил, как Дынька с Ольгой летят вперёд – назад, слышу Ольгин крик и вижу кусок голого Дынькиного зада. Новые брюки были испорчены вырванным клоком об трос. Хуже всего досталось Ольге, она об эти пучки троса порвала себе всю промежность. Они с Ниной, причитая в сторонке, заглядывали Ольге под платье, а нас к техосмотру, к сожалению, не допустили. Я отделался синяком во всё бедро. Но это происшествие не помешало нам вечером танцевать в клубе.
Мы уже, наверное, год молотили сапогами землю в армии: я в Москве, а потом на Дальнем Востоке, Дынька в Забайкалье и Монголии, когда погиб Витькин отец – Борис Тыхеев. Улицы у нас в посёлке все широкие, но песчаные. И вот, участковый, выскочив на «Ирбите» на скорости на перекрёсток, врезался в борт грузовой машины, и погиб.
Уже пять лет нет в живых и Дыньки. Вечная им память!
Нет, нет, да вспомнятся наши прошлые годы, когда мы были молоды и беззаботны.
Сергей Кретов
Баден-Баден, 26 апреля 2010 года
Фото Н.А. Ревякина из архива семьи Козулиных, присланное П.С. Козулиным – «На маёвке, начало 60х. Со стаканом Б. Тыхеев, разливает бывший прокурор Харахинов»
© Copyright: Сергей Кретов-Ольхонский, 2010
|
